Прищуриваясь, чтобы не быть ослеплённым отражением лучей местного светила, я заметил, как содрогаются тела моих спутников. Ещё несколько минут назад голод был, но не такой дикий и всеобъемлющий. Что поразительно, даже оболочки собратьев начинали казаться… вкусными.

«Неведомое… – с трудом выдавил Хал, подобно всем нам борющийся с нежданными потребностями. – Кажется, навязанное».

«Определённо внушённое», – словно выплюнул Орш.

Попытка заставить нас проявить слабость, подчинить, поработить… Это стало вызовом.

«Что-то, действующее на оболочку, – дополнил наблюдения Зом. – Искажающее восприятие реальности. Я вас жрать готов…»

Усилием сознания я постарался вернуть контроль над обуреваемым инстинктом голода телом, абстрагировался от зова, обещающего насыщение и блаженное довольство. Сущность эдаити твердила: если так толкают идти вперёд – следует остановиться. Не сбежать, спасаясь от угрозы, но осмыслить её. А уже потом…

Мир эдаити таков: нет ничего беспощаднее нас самих. И это не может измениться с появлением тел. Иначе мы проиграем, став рабами оболочек, подобно всем материальным существам.

Умиротворяющая тишина, ослепляющее сияние голубоватого света, льющегося с неба и отражающегося от мириадов крошечных вкраплений в пористой породе, до которой мы добрались. Взгляд запечатлевал одну картинку за другой: причудливые контуры материи, на которой мы стояли, её уходящие ввысь пласты, тени наших тел, замерших в напряжении невидимой борьбы с самими собой; полное отсутствие чего-то похожего на растительность. Лишь голый плотный остов окаменелой породы под ногами.

Это точно было что-то разросшееся и, вероятно, погибшее когда-то очень давно. При жизни оно тянулось вверх и вширь, оплетало всё, встреченное на пути, в итоге стало горами. Отсюда и округлые впадины, которыми при ближайшем рассмотрении изобиловала порода. Разной глубины провалы, размером от шлема скафандра Трои до дверного проёма звездолёта, способного вместить и наши немаленькие тела.

«Войдём?»

Едва до меня дошла мысль совладавшего с собой Орша, как оформилась и собственная догадка – притягательная потребность толкает именно к этому! Приглашает проскользнуть в одно из отверстий.

«Должны, иначе не разберёмся», – согласился я с собратом. Всё опасное в этом мире так или иначе вынуждено будет признать, что опаснее нас оно быть не может. – Я выясню».

Мы перехватили друг друга за руки, образовав живую цепь, звенья которой были крепки настолько, насколько незыблема сама сущность эдаити, не признававших поражения и не знавших слабостей. Но это не означало, что мы безрассудны: сейчас я был насторожён и доверял собратьям, готовым выдернуть меня назад… Чтобы вновь вернуться и взглянуть в лицо неведомой угрозе!

Аромат, обещающий насыщение, по-прежнему манил; сияние усиливалось; прочность материи под легчайшими изучающими прикосновениями моей руки говорила о незыблемости и долговечности этого пути. Всё вокруг подталкивало рухнуть в недра ближайшего зева, окунуться в его тёмное тепло – все мы чувствовали жар, идущий от каждого из отверстий.

Чтобы найти путь – надо идти вперёд. Я шагнул, чуждый страху, но ведомый извечной потребностью открыть для себя и поглотить нечто большее. Одна рука, готовая принять на себя первый удар неведомого, чуть выдвинута вперёд, прикрывая лицо, вторая – отведена назад и в надёжном захвате сцеплена с рукой собрата.

Меры предосторожности… Раньше, в моём прежнем облике, они были бы лишними. Теперь же, несмотря на прочность тела, оказались решающими в борьбе за знания и… пищу!

Полость, в которую я проник, была сумрачной. Однако чувствительным глазам моей оболочки света хватало, чтобы рассмотреть пористые серые стены, покрытые неровными буграми и выростами. Один из них был просто гигантским. Выше моего роста, в два раза толще. С его вершины свисали перевитые отростки-жгуты красного цвета, размером с мою руку. А на конце каждого из них красовался раздутый нарост, источающий тот самый умопомрачительный аромат, что едва не свёл нас с ума. Здесь запах был настолько силён, что просачивался даже через преграду, закрывающую ноздри.

Я торопливо сглотнул жидкость, мгновенно наполнившую рот. Осознав, что свободная рука помимо моей воли тянется к ближайшему наросту-пузырю, напряг мышцы, возвращая себе контроль над телом.

Если это образование съедобно – раз уж оно так изумительно пахнет, – то одного куска нам будет недостаточно. К тому же оно наверняка защищено…

Привычным «взглядом» прежнего эдаити я воспринимал эту опасность – силой сознания распознавал напряжение энергии, скопившейся в «ветвях», готовых схлестнуться и не позволить мне забрать желаемое.

Порождение материального мира создало ловушку. Идеальную, чтобы получить столь нужную ей органику. Но ведь и мне нужна пища… Нам – эдаити – она нужна.

Резкий выпад. Захват у верхушки нароста сразу нескольких ветвей-жгутов, моментально и предсказуемо обвивших мою руку от запястья до плеча. Сущность эдаити, маревом метнувшаяся к основанию «ствола» и вытягивающая из него жизненную энергию, – члены подвластного мне физического тела и отныне сокрытая в нём нематериальная сила действовали синхронно и стремительно.

Упор ногами, очередной рывок, отрывающий мясистые пузыри вместе с «ветками». «Тащить!» – одновременный приказ собратьям… В неизбежном противостоянии с местным «хищником» я рассчитывал и на поддержку своих спутников.

Голубой свет ослепил, моё тело стремительно вырвалось на поверхность, покинув углубление-ловушку. С трудом я оторвал от кожи присосавшиеся к ней «ветви», предназначением которых было разрушать и поглощать мою плоть. Вряд ли им прежде встречалась настолько… неподдающаяся материя.

Но и сейчас они пульсировали в отчаянном стремлении выполнить своё предназначение – насытить голодное существо, содрогающееся от боли и ярости под нашими ногами.

Только теперь мы с ним поменялись местами. Не обращая внимания на вибрацию и тряску, каждый из эдаити, освобождая мою оболочку, оторвал себе круглый нарост и впился зубами в мягкую кожицу.

На вкус они оказались такими же потрясающими, как и их одуряющий запах. Сочная мякоть отлично утоляла голод, восполняя запас энергии. Я её глотал огромными кусками, почти не разжевывая.

«Здесь можно будет брать еду. Когда понадобится», – сообщил собратьям. Реакция приманившего нас к себе суперхищника – вовсе не мёртвого, а очень даже живого! – была ощутимой, но прямой угрозы не несла. Он явно сросся с поверхностью этой планеты, лишившись подвижности. И тех, кто мог нанести ему ущерб, противостоя воздействию, прежде здесь не было. До того, как появились мы…

«Я тоже хочу попробовать! – неожиданно решился на попытку Орш. – Любопытно, они все устроены одинаково?»

Несомненно, он имел в виду полости в пористой структуре этого горного образования – разные и по размерам, и по форме. Его интерес разделяли и мы. Поэтому, страхуя друг друга около мелких и помогая у крупных, принялись за осмотр сразу нескольких углублений.

Неглубокие ямы оказались бесполезными – шары-приманки там отсутствовали, а несущие их выросты только-только зарождались. Стало понятно: чем больше углубление, тем более значимой будет «добыча».

Но и тут нашлись исключения. Кое-где в лопнувших шарах красная и упругая питательная масса была иной – жёлто-зелёной, похожей на болотную жижу внешне и имеющей такой же запах. Её наши организмы тут же отвергли в точности как первую пищу в лаборатории… Вывод напрашивался элементарный – это несъедобно. Впрочем, годных к употреблению шаров несомненно было больше. И мы не успокоились, пока каждый не попробовал себя в роли добытчика.

«Как же жарко…»

Мысль, пришедшая извне, не была «голосом» кого-то из эдаити.

Троя!

До этого момента я лишь фиксировал в сознании факт её активности: не ощущалось паники или страха – этого было достаточно. Сосредоточиваться на диалоге, что она вела с другими пленниками, возможности не было. Но сейчас… что-то изменилось!